Произведения Виктора Ннкрасова
Художественная Прага
Статья
Газета «Радянське мистецтво»,
9 апреля 1946 г., № 15 (53), с. 4
(Оригинал статьи в формате pdf 27,9 Мб)
Перевод с украинского Юрия Мерщия
Когда вы выходите из вокзала Вильсона на широкий, звонкий от трамваев проспект Гувера, с первых же шагов вы сталкиваетесь с художественной жизнью Праги. Ярко-синий плакат с крылатым львом и переплетенными лаврами приглашает вас на юбилейную выставку художника Вацлава Шпалы, второй, поменьше предлагает ознакомиться с работами Эмиля Филлы, третий — с акварелями и рисунками Карела Сволинского.
Шпала, Филла, Сволинский — незнакомые вам фамилии...
Но проходит день, другой, третий, и вы постепенно входите в курс художественной жизни Праги. Вы бегаете с выставки на выставку, — а их не менее десятка по разным концам города, — и перед вами, как в калейдоскопе, мелькают бесчисленные портреты, пейзажи с остроконечными церквями, горы фруктов, овощей, голые тела. Карманы ваши набиты проспектами и каталогами. Вечером, где-нибудь «У тигра», в старинной с задымленными готическими балками пивной — вы сидите среди пражских художников за неизменной кружкой пива и вам становится понятно, что художники Праги после почти шестилетнего порабощения и прозябания под немецким сапогом работают теперь, как никогда напряжённо, увлеченно, много ищут, многие выставляются и нетерпеливо и с интересом ждут оценки зрителя, особенно, когда он приехал оттуда, с Востока.
Виктор Некрасов. Вид Праги, тушь, 20 х 15 см, 1945 г.
Пройдемся по нескольким выставкам. Ближайшая — «Объединение художников». Выставка называется «Революционная Прага». Посвящена она пяти памятным для всей Чехословакии дням майского восстания 1945 года.
Маленькие, развешанные по стенам квадратики ватмана — рисунки карандашом, тушью, акварели, сепии, реже масло. «Пятое мая, двенадцать тридцать», «Стройте баррикады!» Ярослава Покорного, «Седьмое мая 1945 года» А. Чихелки, «Недобитки немецкой славы», «Вход Красной Армии в Пардубице» Ф. Даниелки... Это не картины, это живой трепещущий репортаж, отдельные очерки, типажи, сценки, часто экспрессионистские, иногда натуралистические, но всегда очевидные и правдивые. Такие работы, как серия рисунков Йозефа Кадежабека — «Революционные дни Праги», или литографии Йозефа Холлера, или отдельные работы Ф. Даниелки запоминаются надолго.
На этой выставке демонстрируют свои работы 26 графиков. Она, пожалуй, самая интересная, и не только тематикой, во всей Праге. В ней — жизнь, настоящее волнение, дыхание дня и в это же время — большая культура, мастерство, знания материала. Нигде форма, порой даже изысканная, не закрывает содержания. Не так часто это здесь бывает. На других, например, выставках ... Однако, пойдем дальше — увидим сами.
Три небольших зала. На стенах натюрморты, пейзажи. Натюрмортов больше. Яблоки, овощи, нарциссы, снова овощи, снова яблоки, на этот раз уже на тарелке, снова нарциссы. Невольно вспоминаешь Сезанна.
Это — выставка одного из самых выдающихся чешских художников Вацлава Шпалы — шестидесятилетие которого отмечает художественная Прага. Более полусотни работ, выполненных с 1906 года до наших дней. Большое мастерство, несомненное чувство формы, цвета, но... как-то остаешься ко всему этому равнодушен — очень их много, этих яблок, да и трудно сказать, какие из них сделаны в девятьсот шестом, а какие в сорок пятом году...
Идем в другой салон. Зал союза художников имени Манеса. На стенах работы Эмиля Филлы 1938—39 годов. До сих пор они еще не выставлялись нигде. Огромные, яркие композиции. Масло, акварель, тушь, карандаш — все вместе на одном полотне. «Бой двух лошадей». «Конь, побежденный львом»... Пылающе-красное, слепяще-жёлтое, синее, зелёное, чёрное, то переплетается, сталкивается, скручивается, кричит, несётся...
Вы долго стоите и смотрите. Затем заглядываете в красивенькую брошюру, что продаётся тут же у входа: «художник будто предвидел события следующих страшных лет...»
Опять смотрите на картину. Может действительно предвидел, но без брошюры это трудно осознать, и вы без особого сожаления выходите и с этого салона.
В двух кварталах отсюда выставка пейзажа. Может, именно экспонирующиеся здесь работы наиболее близки для нас — советских людей, если не считать поисков «Революционной Праги». В пейзажах Франтишека Харвата, офортах и рисунках Карела Габриэля («Интимная Прага»), в не лишённых влияния того же Сезанна работах Бедвиха Мудроха, или в выставке картин Отто Матушека «Югочешская страна» — во всех них ощущение чешской природы, такой мягкой, ласковой, дружелюбной, неповторимое очарование пражских улиц, переулков, беспорядок колючих крыш, неоновых реклам и позолоченных куполов. В этих пейзажах, в основном импрессионистских, часто даже этюдных, много настроения, локальности, волшебной скоротечности.
Правда, есть и другой пейзаж. В работах Р. Ландера, И. Настоупила, М. Галимберти, З. Кремлички, И. Шестака меньше простоты и выразительности, больше надуманности. Мазок ради мазка, удачно найденное пятно, откровенно композиционно задуманы и размещены детали. Трудно отделаться от впечатления, что пейзаж сделано в ателье, что натура в нём — лишь повод для художника создать некую линейную или цветовую композицию на определенную тему...
И это использование натуры только как повода, как толчка для дальнейших экспериментов художников ощущается чуть ли не во всех видах и жанрах изобразительного искусства. Ощущается это и в работах В. Урбана — художника большого диапазона, охватывающего пейзаж, портрет и даже марину (правда, в последних его портретах намечается уже определённая тяга к реализму), и у талантливого Николая Родионова , который идет путем, если можно так сказать, экспрессионистского примитивизма, и у очень интересного художника Карела Сволинского. Выставка его работ «Танец» поражает действительно виртуозной техникой акварели и блестящей передачей движения. Динамичные упругие линии, насыщенный, смело взятый цвет, сложные ракурсы и повороты. Художник замечательно схватывает и передает на бумаге красоту движения во всех его проявлениях, пластику, суть танца. А других задач у художника нет — они его не интересуют.
Вообще ограниченность задач, которые ставят перед собой художники, — только движение, или только настроение, или только композиция, — характерна для большинства чешских творцов, и, надо отдать им должное, справляются они с этой задачей часто блестяще.
Но картин, интересных замыслом, насыщенных содержанием картин, показывающих жизнь страны, её историю, быт, события, — вы в Праге теперь не найдете. В лучшем случае увидите отдельные меткие рисунки (например, графические работы Седлачека) или преимущественно экспрессионистские, полуабстрактные сцены тяжелых дней немецкой оккупации, но больше всего — цветов, фруктов, портретов неизвестных, выполненных в яркой «французской» манере.
Чехословацкое довоенное искусство было под определенным влиянием «французов». Увлёкшись вопросами чистой формы, оно утратило связь с большими реалистическими традициями, с основателями чешского национального искусства Манесом и Алешом, потеряло связь с народным искусством, с действительностью и превратилось в камерное, замкнутое, формально изысканное искусство для немногих.
И всё же перелом, тяга к чему-то новому, свежему, чувствуется. Яркое доказательство — выставка «Революционная Прага». И не только это. Первой в освобождённой Праге была выставка работ Кукрыниксов, имевшая большой успех.
— Ничего подобного по остроте мысли и законченности формы мы до сих пор не видели в карикатуре — единогласно говорят художники и добавляют: — Вот хорошо было бы, если бы не только советские карикатуристы, но и живописцы, графики, скульпторы выставили свои работы у нас, а мы бы свои повезли в Киев, в Москву.
Этот влеченье к Москве, Киеву, всему советскому, российскому, украинскому, к большому искусству, что имеет имя — реализм, очень симптоматично. Это влеченье и интерес, бесспорно, выльются в конкретные формы творческого контакта — в обмен публикациями, в организацию выставок. Первый шаг, кстати, уже сделан. Один из крупнейших художественных союзов Праги «Еднота вытварных умельцю Пуркине» недавно подарила Союзу советских художников Украины альбом офортов Карела Габриэля «Интимная Прага» и сборник фоторепродукций последних работ художников, объединённых союзом. Будем надеяться, что другие союзы тоже ознакомят украинских художников со своими работами.
Кстати о союзах. Единого, как у нас, творческого союза, который объединял бы всех художников, в Чехословакии нет. Есть отдельные общества художников одинакового приблизительно направления, по пятьдесят—сто человек. Основная цель их — организация периодических выставок своих участников.
Всего таких обществ в стране — восемнадцать. Самые выдающиеся из них в Праге — имени Манеса, имени Пуркине, имени Алеша, имени Голлара (графики), имени Марольда, «Беседа», «Объединение художников». Такие же общества есть и в провинции — в Брно, Оломоуце, Моравской Остраве, Ческе-Будеёвице, Либереце, Пардубице, Пльзене и Братиславе. Специальный союз объединяет женщин-художников. Большинство этих союзов до войны имело свою специальную периодическую литературу, выпуск которой в ближайшем будущем восстановится.
Художественная Прага живет сейчас полной интересной жизнью. Свежее искусство, опирающееся на жизнь, пустило уже свои ростки. И мы знаем, что оно понятное всем, а не только избранным, окрепнет, разовьётся и будет достойным народа, пролившего свою кровь за свободу и независимость своей родины.
Виктор Некрасов в Праге