Главная Софья Мотовилова Виктор Кондырев Александр Немец Благодарности Контакты


Биография
Адреса
Хроника жизни
Семья
Произведения
Библиография
1941—1945
Сталинград
Бабий Яр
«Турист с тросточкой»
Дом Турбиных
«Радио Свобода»
Письма
Документы
Фотографии
Рисунки
Экранизации
Инсценировки
Аудио
Видеоканал
Воспоминания
Круг друзей ВПН: именной указатель
Похороны ВПН
Могила ВПН
Могилы близких
Память
Стихи о ВПН
Статьи о ВПН
Фильмы о ВПН
ВПН в изобр. искусстве
ВПН с улыбкой
Поддержите сайт



Виктор Некрасов в изобразительном искусстве

Мишель де Серевилль

Мишель де Серевилль (иногда Сервиль; фр. — Michel de Séréville; 28 апреля 1922, Сомюр — 23 февраля 2006, Мугер) — французский график, иллюстратор, актер.

После окончания Национальной школы искусств в 1939 году, танцевал в Академии классического танца русских мастеров в Париже и балет Дягилева.

Танцевал в балете всемирно известного «Комеди франсез» и в труппе французского Современного балета, снимался в фильмах парижского телевидения, поставленных по чеховским «Трем сестрам» и «Чайке».

Участвовал также в концертах Русского хора, которым руководил в Париже Федор Сергеевич Паторжинский. Женился на солистке его хора Елене.

Впервые посетил Советский Союз в 1957 году с французской делегацией во время Всемирного фестиваля молодежи и студентов. Он был тогда солистом танцевального ансамбля и даже завоевал серебряную медаль за исполнение баскских танцев.

Через два года он снова приехал, но уже совсем в другой роли — роли лейтенанта Пикара из знаменитого советско-французского фильма «Нормандия — Неман». Приезжал на съемки. Он сыграл одну из заметных ролей в популярнейшем в 1950-е годы фильме «Нормандия — Неман» — роль лейтенанта Пикара.

Первая его персональная выставка с успехом экспонировалась в выставочном зале Союза художников Украины в Киеве еще в 1965 году. Татьяна Яблонская любезно предоставила свою мастерскую французскому коллеге. Тогда же о художнике журналист Григорий Кипнис написал в «Литературной газете». Потом выставок было еще много: в салонах и галереях Парижа, а также в Брюсселе, в Денвере (штата Колорадо, США), в Кельне и др. городах мира.

В 1971 году Мишель де Серевилль снова приехал в Киев. В этот приезд, по просьбе Мишеля и его друга по Парижу киевлянина Владимира Скофенко, дипломата, много лет представлявшего Украину в ЮНЕСКО, Григорий Кипнис познакомил их с писателем Виктором Некрасовым. Во время их встреч Мишель постоянно рисовал, выполнил целую серию портретных зарисовок Некрасова.

Проиллюстрировал десятки книг самых популярных авторов, таких как: Вольтер, Стендаль, М. Дрюон, Г. Грин, Дж. Лондон, Ф. Мориак, С. де Бовуар, А. Тройя, А. Деко, Е. Евтушенко и др.

* * * 

Виктор Некрасов "В жизни и в письмах" (продолжение). "Новый мир" 1970 № 6 (стр. 88 - 100)

(Оригинал журнала в формате pdf, 11 Мб)

* * *

Начало очерка "В гостях у графа Игнатьева", стр. 97.


 

Портрет Виктора Некрасова
работы художника Мишеля де Серевилля, 1971 г.

 
 

Шевалье де Бражелон

Он же — лейтенант Пикар из фильма «Нормандия-Неман». А еще...

Статья

Впервые опубликована в газете «Киевские новости»,
18 марта 1994 г., № 12 (107), стр. 6



(Оригинал газетной статьи в формате pdf 22,9 МБ)

Включена в книгу Григория Кипниса «Корпункт. На перекрестках встреч». — Киев : Альтерпрес, 2001, стр. 240—246


Мы сидим в просторной гостиной, из которой одна дверь ведет не то в мастерскую, не то в склад картин, а за широкими окнами переливаются яркие краски июньского Парижа. Мы не виделись Бог знает сколько лет, а тут, в парижской квартире художника, я вообще впервые. Он заносит в гостиную одну за другой картины, эффектно расставляет их, старые и совсем новые. Ровно два года назад у него была большая, можно сказать, итоговая выставка, он дарит мне красивую афишу и пишет на ней по-французски, а Лена, жена, переводит: «Гриша — вновь найденному другу — 20 лет спустя! 16.6.93. Париж. Мишель де Серевилль».
Мой приезд в Париж оказался для них совершенно неожиданным и втроем радостно вспоминаем наши встречи в Киеве.
Не знаю, как на кого, а на меня, помнится, уже в первый раз от одного только звучного французского имени с приставкой «де» повеяло вдруг чем-то романтическим, вроде бы как со страниц, скажем, Бальзака или Стендаля. И самое удивительное, что Мишель де Серевилль действительно имел прямое отношение к романам как Бальзака, так и Стендаля. И не только их. Можно назвать еще Золя и Вольтера, а если поближе к нашим временам — то Моруа и Мориака, Эльзу Триоле и Симону де Бовуар, а если вспомнить, к примеру, русских классиков, — то Достоевского и Толстого… Ибо художник проиллюстрировал во Франции около 500 книг — от роскошных и дорогих изданий до рассчитанной на массового читателя серии «Карманная книга».


Мы познакомились с ним в середине 1960-х в Киеве. Выяснилось, что за день до отъезда из Парижа, Мишель завершил и сдал работу по оформлению романов Мориса Дрюона из знаменитой серии «Проклятые короли». Это был не совсем обычный заказ. Издатель признался художнику, что Дрюон категорически возражает против какого бы то ни было рисунка на обложке: только название романа, фамилия автора — и все. Но ведь нельзя же, в самом деле, жаловался издатель, выпускать такое дорогое издание без художественной обложки, столь модной в наше время. «Давайте рискнем убедить автора уже готовой работой», — уговаривал он художника. И тот взялся оформить шесть дрюоновских романов (в том числе, переведенные у нас тогда «Железный король», «Узница Шато-Гаяра» и «Яд и корона»).
— Знаете, чем все закончилось? — улыбался де Серевилль. — Морис Дрюон заявил, что серия «Проклятые короли» задумана им из 18 романов, в связи с чем он предлагает мне иллюстрировать и остальные 12 книг...
Об этом забавном случае Мишель рассказал мне в мастерской нашей знаменитой художницы Татьяны Яблонской. В те дни Татьяна Ниловна любезно предоставила свою мастерскую французскому коллеге. Мишель быстро сошелся с украинскими художниками, они сразу нашли общий язык. Вскоре в выставочном зале Союза художников Украины открылась выставка работ де Серевилля, кажется, одна из его первых персональных выставок. Потом их будет еще много: в салонах и галереях Парижа, а также в Брюсселе, в Денвере (штата Колорадо, США), в Кельне…
Но почему вдруг в Киеве? О, это длинная история. Дело в том, что художник приехал к нам тогда не в первый раз. Впервые он посетил Советский Союз в 1957 году с французской делегацией во время Всемирного фестиваля молодежи и студентов. Он был тогда солистом танцевального ансамбля и даже завоевал серебряную медаль за исполнение баскских танцев. Через два года он снова приехал, но уже совсем в другой роли – роли лейтенанта Пикара из знаменитого советско-французского фильма «Нормандия — Неман». Приезжал на съемки.
Как видите, Мишель не только и не просто художник-иллюстратор, он художник и в более широком смысле слова, натура артистическая, на редкость многогранно одаренная. Каждый раз я узнаю какие-то новые подробности его незаурядной творческой биографии. Он, оказывается, танцевал в балете всемирно известного «Комеди франсез» и в труппе французского Современного балета, снимался в фильмах парижского телевидения, поставленных по чеховским «Трем сестрам» и «Чайке». Участвовал также в концертах Русского хора, которым руководил в Париже Федор Сергеевич Паторжинский, наш эмигрант, родной брат прославленного киевского певца-баса, народного артиста Ивана Сергеевича Паторжинского. С Федором Сергеевичем Мишеля сблизило еще и то, что он женился на солистке его хора Елене, с которой душа в душу они живут уже более четырех десятков лет.
 



Мишель и Елена де Серевилли



Мишель де Серевилль и Федор Паторжинский



Мишель учился не только в Художественной академии, но и в Академии классического танца. Впрочем, карьеру танцовщика в связи с серьезной травмой колена пришлось, к сожалению, оставить, и тогда он полностью посвятил себя изобразительному искусству.
— Я не считаю себя только графиком, — говорил мне при первом знакомстве Мишель, показывая обложки не менее, чем трех десятков проиллюстрированных им книг. — Я не терплю однообразия, даже в жанрах. Графику стараюсь перемежать живописью, портреты — пейзажами, жанровые сцены – натюрмортом.
Он любит рисовать пастелью, но работает также и маслом, и акварелью, тушью, углем и даже чернилами. Он удивительно изобретателен в выборе материала — я, например, видел рисунок, сделанный им на…наждачной бумаге — и выглядело это вполне естественно.
Тогда же я впервые написал о Мишеле в «Литературке», а в 1971 году мы снова встретились в Киеве. В этот приезд нас сблизил друг Мишеля по Парижу киевлянин Владимир Скофенко, дипломат, много лет представлявший Украину в ЮНЕСКО. По просьбе Мишеля и Володи я познакомил их с Виктором Некрасовым, и мы провели вместе немало по сей день незабываемых часов. Мишель постоянно рисовал. Помню, во время обеда у Скофенко он сделал прямо на ходу, так сказать, не отрываясь от аппетитного стола, целую серию портретных зарисовок Некрасова (у меня сохранился один из набросков, который я предлагаю читателям «КН»). Перед обедом Виктор повел всю компанию к своим излюбленным местам на Андреевском спуске. Заходили в булгаковский дом № 13, поднимались на смотровую площадку соседнего дома — замка «Ричарда Львиное сердце», откуда открывается изумительный вид на Подол. Тут Мишель пришел от увиденного в неописуемый восторг и громко кричал, что хочет остаться на этой горе, разбить палатку, смотреть на открывающийся отсюда вид Киева, и рисовать, рисовать, рисовать…
Таким — влюбленным в красоту нашего города и его жителей — и остался в памяти неугомонный, темпераментный французский художник. Работал он в те киевские дни жадно и много. Три его новые киевские работы мне (в том числе портрет великой Леси Украинки) удалось тогда опубликовать в «Литературной газете» под рубрикой «Интересные встречи». Он подарил мне на память многоцветный проспект на русском языке под названием «Париж» — с великолепными цветными фотографиями. В своеобразном альбоме-путеводителе указаны самые достопримечательные места великого города под общей «шапкой» — «2000 лет искусства и истории». Самым же любопытным оказалось то, что только недавно, готовясь к поездке во Францию, я перечитал этот короткий, но довольно живой и эмоциональный рассказ о Париже и неожиданно обнаружил в конце имя его автора: «Текст Мишеля де Серевилля». Оказывается, ко всем прочим своим пристрастиям, он еще и отлично пишет...
...Мишель не устает таскать свои картины, постепенно они полностью заполняют гостиную, как бы иллюстрируя его неутомимый труд за последние два-три десятилетия. Комментируя ту или иную работу, он рассказывает, как ушел от иллюстрации книг, ощутив вдруг какую-то зависимость от их авторов, определенную скованность, чуждую его беспокойному и свободолюбивому характеру. Он ведь родом с юга Франции, из страны басков. Видимо, его всегда влекла природа родных мест. Наверное, потому в пейзажах доминирует триада — море, горы, лес. И самые разнообразные, замысловатые деревья. Оттуда же, из детства — и любовь к лошадям. Как художника его вечно привлекали модели в движении. Не засиживался в ателье. Он в свое время и в Академию классического танца поступил потому, что хотел изучать живые модели. Учился там у Ольги Преображенской и Александра Волынина из прославленного дягилевского балета. С удовольствием рисовал с натуры Сержа Лифара и других знаменитых танцоров.
Любовь к лошадям логически привела его в цирк (вспоминаем, что и в Киеве Мишель с интересом ходил на цирковые представления). На смену цирковой серии выставляется спортивная — хоккей, американский футбол, динамизм боевых схваток, напряженность борьбы. Ухватить все эти «мгновения и миги» не так-то просто.
— Нужно постоянно тренировать глаз и руку, — говорит Мишель. — Это как тренировка у стрелка из лука, у музыканта, у танцора. Ежедневные занятия…
Рассказываю Лене и Мишелю, что как-то в журнале «Знамя» наткнулся на статью нашего дипломата «Французы у себя дома», где обратил внимание на такое место (я его выписал и специально привез с собой):
«Однажды мы с женой зашли в гости к французскому художнику и милому человеку. Хотя перед фамилией художника стоит дворянская приставка «де», я никогда не задумывался о его родословной, тем более, что он был беден и предельно прост в общении. Случайно обратив внимание на старинный женский портрет, висевший над дверью гостиной, я ему заметил, что полотно напоминает работы Филиппа де Шампеня, крупнейшего портретиста XVII века. «Это и есть Филипп де Шампень, — сказал мой друг. — Здесь изображена одна из моих прабабушек по материнской линии — мадам де Бражелон». Любители романов Дюма-отца вообразят мое изумление и восторг: «Мишель, дорогой, да ты настоящий Виконт де Бражелон!».
— Ну, положим, не виконт, а только скромный шевалье, как д’Артаньян, — улыбнулся Мишель, — но какое значение сейчас имеет титул? В нашем роду старшие сыновья всегда были офицерами кавалерии, сам я кончил Сомюрское кавалерийское, ныне бронетанковое училище — прославленный «Кадр нуар». Так вот, после выпуска отец мне сказал: «Титул — это только бутылка от вина, а вино — ты сам. Будь же достоин этикетки!»
...Всего два абзаца о художнике, даже не названа его фамилия, но у меня не оставалось ни малейшего сомнения в том, что речь идет именно о Мишеле де Серевилле.
— О тебе? — спросил я его.
— Конечно, — засмеялся он. — Ну, может быть с некоторыми авторскими вольностями, как это бывает с вашим братом.
Я так и знал. Меня, признаться, слегка покоробило слово «бедный», скорее бы подошло — «скромный», но в остальном — совпадение полное. У нас в Киеве, кстати сказать, французского гостя называли то маркизом, то виконтом. Признанный же им самим титул «шевалье», означающий такие понятия как рыцарь, кавалер, — тоже, по-моему, звучит не так уж плохо…
Вспоминая наши киевские встречи, говорим о том, как неожиданно складываются порой человеческие судьбы. В 1971 году мы были в гостях у Федора Сергеевича, того самого, что руководил парижским Русским хором, где солировала Лена и где некоторое время выступал Мишель, увлекавшийся украинскими и русскими народными танцами. К тому времени Паторжинский возвратился из долгой французской эмиграции на родину, — случай, согласитесь, весьма редкий в ту пору (как, впрочем, и ныне, ибо от нас, к сожалению, по-прежнему чаще уезжают, чем к нам возвращаются). Радушно принимал нас тогда вчерашний эмигрант в своей новой киевской квартире, — де Серевилля, Скофенко, Некрасова и меня. А спустя всего лишь три года в Париже в качестве эмигранта окажется Виктор Платонович Некрасов. В упомянутом выше проспекте о Париже Мишель писал: «Как ни странно, эта шумная столица, находящаяся в вечном движении, этот перекресток, на котором встречаются люди со всего мира…» Вот и встретились после Киева на каком-то парижском перекрестке Мишель и Вика (увы, уже давно нет ни Вики Некрасова, ни Федора Паторжинского). А вот сегодня Мишель и Лена встретили меня, как условились, у станции метро Port de Vinctnnes...
При расставании в память о нашем нынешнем свидании в Париже Мишель дарит мне прекрасный каталог своих работ, изданный к аукциону Друо — мне говорили, что по престижности он мало чем уступает Сотби.
 


Обложка каталога аукционной
продажи картин художника

Дарственная надпись
Григорию Кипнису



Шла там распродажа картин Мишеля, в отеле Друо, в самом что ни на есть центре Парижа. Среди более двухсот работ — графика, книжная иллюстрация (от Джека Лондона до Александра Солженицына), пейзажи, масло, пастель — я, к своему удовольствию, нахожу пять, посвященных Украине. Под № 143 значится «Киев, Андреевская церковь, пастель, 53 х 42. Под № 142 — «Балкон в Киеве» (кажется, это в квартире Федора Паторжинского на бульваре Леси Украинки. А одна работа (№ 138) так и называется — «L’amour de Ukraine», то есть «Любовь к Украине». Любовь, которая с годами не гаснет. Как видите, настоящий друг у нас в Париже — художник и шевалье Мишель де Серевилль...

Григорий Кипнис

* * *

Статья К. Григорьева (Григория Кипниса) "Рисует Мишель де Сервиль" напечатана в "Литературной газете" 3 февраля 1971, № 6.

(увеличить)
 


 
 

2014—2024 © Международный интернет-проект «Сайт памяти Виктора Некрасова»
При полном или частичном использовании материалов ссылка на
www.nekrassov-viktor.com обязательна.
© Viсtor Kondyrev Фотоматериалы для проекта любезно переданы В. Л. Кондыревым.
Flag Counter